Книга Илая | The Book of Eli (2010)

[Эмили Джейн]

Книга Илая (The Book of Eli)
2010 | США | R | 1:57
боевик, драма, приключения, вестерн, научная фантастика [притчеобразный постакалиптический нео-вестерн]
КиноПоиск | IMDb | Rotten Tomatoes | Википедия + Facebook

Режиссеры: Альберт Хьюз, Аллен Хьюз. Сценарист: Гэри Уитта. Оператор: Дон Бёрджесс.
Актеры: Дензел Вашингтон (Илай), Гэри Олдман (Карнеги), Мила Кунис (Солара), Дженнифер Билз (Клаудия), Рэй Стивенсон (Редридж) ...

После череды разрушительных войн и неведомого природного катаклизма, известного как Вспышка, человечество сохранило лишь жалкие остатки цивилизованности. Бензин, консервы и солнечный очки в новом мире - на вес золота, а встречный путник все чаще воспринимается как ходячий запас провианта. У Карнеги, хозяина безымянного городка на западе территорий, некогда называвшихся США, есть практически все для того, чтобы преуспеть в борьбе за власть: драгоценная вода и другой товар, верные помощники, прирученные банды. Не хватает только слов силы, которые в мире победившего атеизма, похоже, были вовсе утрачены. Во всяком случае, так он думал, пока в городе не появился странник, несущий в заплечном мешке книгу с крестом на потрепанной обложке.

интересные факты о фильме (6)

На написание первого варианта сценария Гэри Уитта потребовалось всего шесть дней, причем бОльшая часть этого материала вошла в окончательную версию. Также уже в процессе съемок было разработано несколько вариантов альтернативного финала линии Карнеги. По словам сценариста, он приятно удивлен тем, что этот необычный проект удалось реализовать в Голливуде: история Илая сразу задумывалась как "боевик для интеллектуалов", комбинация простого сюжета с опасной темой, способной разделить общество. Частью стратегии ориентации на думающего зрителя, стало отсутствие в начале фильма вводной информации о причинах произошедшей с человечеством катастрофы (подсказки, позволяющие реконструировать прошлое, разбросаны по всему сюжету).
Рассказывая о своей работе с братьями Хьюз, Уитта приоткрыл секрет распределения обязанностей в этом режиссерском тандеме: "Вы приобретаете двух режиссеров по цене одного. Заполучив Аллена, действительно одаренного во всем, что касается работы с историей, темами, актерами, вы одновременно приобретаете и Альберта, который, я искренне так думаю, гений визуала". Альберту Хьюзу принадлежит стратегия обильного использования в фильме "христианских пасхалок", а также конкретные визуальные идеи, повлиявшие на постановку боев. Выбор меча в качестве оружия Илая - реверанс родственному вестерну жанру тямбара.
Создавая образ Илая, Дензел Вашингтон опирался, помимо прочего, и на собственный духовный опыт. Актер является верующим христианином (пятидесятником), и практически ежедневно читает Библию. Его отец был священником той же конфессии.
При работе над фильмом использовалась камера RED One, способная выдавать разрешение в 4096 х 2304 пс. Важным ее отличием от цифровых профессиональных аналогов выступает сохранение о каждом пикселе изображения информации, касающейся не только яркостных характеристик, но и цветоразностных сигналов, что значительно повышает богатство передачи оттенков.

следующие факты содержат спойлер

Не смотря на не оставляющий двух мнений официальный синопсис на IMDb, существуют разные точки зрения на вопрос, является ли Илай слепым. В пользу подобной возможности говорит тот факт, что его Библия написана шрифтом Брайля. Однако прямого указания на этот счет нет. Сценарист фильма, однако, признает, что задумывал персонажа именно незрячим, причем способность эффективно выживать, сражаться и практически ничем не выдавать своего увечья в теории должна была свидетельствовать в пользу наличия у него сверхъестественной защиты. Дензел Вашингтон так же исходил из того, что его герой слеп.
С Библией, написанной Брайлем, связана самая известная из ошибок фильма. Комбинация точек, означающая одну букву, вместе с интервалами занимает пространство 7,2 x 12,4 мм, а полное издание Библии заняло бы несколько десятков томов.

дополнительные материалы (9)

Часть интервью с Гэри Уитта (англ.)
Блиц-интервью с Дензелом Вашингтоном, Милой Кунис и Гэри Олдманом (англ.)
Видеоинтервью Дензела Вашингтона + Милы Кунис + Гэри Олдмена + Рэя Стивенсона + Дженнифер Билз (англ.)
Подборка концепт-постеров (англ.)
Полный саундтрек фильма

трейлер

phpBB [video]

[Эмили Джейн]

Плененные слова

Что-то неладное произошло в недавнем прошлом. Возможно – война, возможно – озоновая дыра и прорвавшееся в нее невыносимое солнце, вытравившее из мира краски. Обмолвки, обрывки, старые шрамы. Как бы то ни было, прежний мир кончился, выцвел, точно старый фотоснимок, оставив после себя сильно поредевшее /одичавшее человечество и немножко бесполезных артефактов канувшей цивилизации: последние влажные салфетки из KFC, последние пакетики с порошковым бульоном (сдобрить человечинку), последние музыкальные композиции в последних MP3-плейерах, звучащие насмешкой над теми, кто погибает от жажды. Но, конечно, не все предметы одинаково значимы. Вот, например, толстая книга, что ждет своего часа в рюкзаке немолодого странника. Тридцать лет он несет ее куда-то с целеустремленностью одержимого. Она проникла в слова его, прижилась в его снах. И теперь, к последнему отрезку долгого пути, уже и не поймешь, то ли книга принадлежит человеку, то ли человек принадлежит ей.

Формально картину братьев Хьюз следовало бы отнести к жанру постапокалиптической фантастики. Но это – всего лишь условность: на самом деле мы видим тему конца мира в фантастическом ореоле лишь потому, что не верим ни в Апокалипсис, ни во все то, что «пост-», хотя и любим на досуге, между выпуском новостей и партейкой в Fallout, поиграть в испуг. Даже при большом желании в фильме не найти ничего фантастического, кроме исходного «вчера была война», и уж совсем ничего футуристического. Обычная грязь на руках и в душах, человеческая грызня периода ослабления закона, когда слабый норовит украсть, а сильный – убить. Обычная борьба не столько за выживание, сколько за комфорт, привилегии и излишества. Хищные вещи века, конечно, измельчали (вчера убивали за нефть, сегодня хватит нашаренной в развалинах упаковки батареек), но их оскал все так же жуток. Тяжело отравлена современностью визуальная стилистика ленты. Вылизанная картинка, концептуально сумрачная и пустоватая, отдает чем-то средним между Звягинцевым и поздним Снайдером, а небрежно латающие сюжетные дыры сцены изничтожения безымянных негодяев вызывают стойкое ощущение дежавю: все это уже было в дорогих кинокомиксах, и даже кровь по клинкам Уэсли Стайпса стекала почти столь же эффектно. Аналогично – с героями и взаимоотношениями. Массовка безлика, герои сведены к функции. Даже блестяще сыгранный Олдманом манипулятор Карнеги, выступающий главным антагонистом и единственным персонажем, не вырезанным из картона, узнаваем по первым же нотам. Глядя, как бережно он моет голову своей слепой подруге, можно не сомневаться, что чуть погодя эти пахнущие последним на Земле шампунем волосы будут намотаны на кулак: в моде берущие контрастами психопаты, что поделать.

Явный дефицит событий, характеров и конфликтов вкупе с нарочитой многозначительностью подачи поначалу заставляет заподозрить в происходящем притчу. Благо, все компоненты для нее наличествуют. Есть пророк, несущий Слово Божие через духовную пустыню мира, где люди забыли, что такое крест и стали отмечать могилы ржавыми автозапчастями. Есть князь мира сего, алчущий и жаждущий правды лишь для того, чтобы поработить ее, превратив страшные чудеса Исхода, невыносимую полноту евангельской жертвы и виноградную сладость Песни Песней в оружие против изголодавшегося в холодном мире вещей человечества, верное средство завоевания душ и сердец. Есть напряжение между этими двумя и истинно библейская женщина в промежутке: вечно предающая, вечно стремящаяся сесть у ног Спасителя, внимая словам жизни. Проблема только в том, что в этом уравнении нет главного элемента – самой Библии, нет ни единого случая, когда Писание действительно послужило бы оружием ли, щитом ли, посохом ли в пути, словно сами создатели оказались глухи к нему и не придумали, как можно органично встроить его хотя бы в сюжет, если не в идейную конструкцию. Библия даже звучит здесь поразительно редко. На весь фильм – три коротких отрывка: строфа о проклятии, постигшем человеческий род, слова о сотворении Богом неба и земли, не вызывающие у среднестатистического зрителя ничего, кроме усмешки, да начало 22-го псалма («Господь – Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться…»), вследствие нещадной эксплуатации в кинематографе давно ставшее общим местом, не способным тронуть или зажечь. Может быть, именно поэтому Илай ассоциируется с героем «Криминального чтива», любившим пофорсить перед жертвами, цитируя пророка Иеремию, а сама кровавая свара вокруг тома в кожаном переплете видится чем-то надуманным. Нет ничего, ради чего стоило бы умирать или убивать, тридцать лет идти на запад, наматывать на кулак благоуханные волосы – Откровение немо.

Больше всего эта поразительная авторская глухота являет себя в финале картины, когда мы, наконец, видим, куда именно нес свою драгоценную ношу герой. И от вида Библии, ставшей на книжную полку между томиком Шекспира и Британской энциклопедией, становится невыразимо тяжело на душе, а крамольный вопрос о том, стоило ли ее в таком случае вообще спасать от Карнеги, встает во весь рост. В этом – вся трагедия современного отношения к Писанию как к «памятнику культуры, принадлежащему всему человечеству», самодовольного ограбления, когда те, кто не сеял, не пахал, не обагрял рук, считают себя вправе жать, употребляя собранное на статусы «вКонтакте», демонстративное попрание в рамках «концептуального искусства» или клепание многозначительных фильмов, которым нечего сказать. Книге книг – не место в библиотеках и сокровищницах, там она – не более чем предмет в ряду предметов, узница с вырванным языком. Верните ее безумцам, не разбирая яростных и смиренных, аскетов и тиранов, благочестивых и злонамеренных, ведь и зло в конечном счете служит делу Промысла, равнодушие же лишь мертвит. Вынесете ее на площади, выпустите на волю слова – автоматной очередью прямо по толпе страждущих и отчаявшихся. И, поверьте, вы не узнаете этого мира.